Фрагмент - Страница 37

Но ему хотя бы удалось добыть билет в бизнес-класс на обратный путь. По пути в Феникс, после полудня, он сидел, зажатый между двумя толстухами-близняшками. Обе храпели во сне и, наверное, нарочно купили билеты через место: у окна и у прохода. А до того как заснуть, успели рассказать ему, что летят в отпуск на юго-запад и намереваются завершить его в Лас-Вегасе. Нашли заинтересованного слушателя, нечего сказать.

Тэтчер был опытным азартным игроком. И хотя на данный момент у него было триста двадцать семь тысяч долларов долга, что стало результатом непредсказуемой, невероятной серии фиаско, он был уверен в том, что наделен математическими способностями, граничащими с гениальностью. Тэтчер просчитывал вероятности в уме со скоростью вращения барабанов на экране «однорукого бандита».

Вправду ли его интуиция оказывалась права чаще, чем в пятидесяти процентах случаев, или нет, но все же достаточно часто она приносила свои плоды, и потому полагаться на интуицию стало для Тэтчера тайным правилом жизни. Только совсем недавно он пережил сокрушительный кризис — как раз в то самое время, когда развод с третьей женой достиг отвратительной стадии.

И посреди всего этого кошмара — гром среди ясного неба: его ассистентка по преподавательской работе, с которой он работал три года назад, пригрозила ему делом об установлении отцовства. Эта гарпия заявила, что имеет от него ребенка — сына двух с половиной лет от роду, и пожелала обсудить с ним вопрос о супружестве в качестве «приемлемого решения вопроса» ради плода их любви.

Это скорее была не угроза, а шантаж, причем преподнесенный тепло и любовно. Позвонив ему по телефону, Седона объяснила, что увидела Тэтчера по телевизору после успеха его книги, когда он стал, так сказать, публичным интеллектуалом. На одном дыхании наговорила комплиментов и тут же потребовала финансовой поддержки для своего отпрыска.

Давно увлекаясь азартными играми, Редмонд ухитрялся эту часть своей жизни вести совершенно отдельно от другой. А в другой жизни он был профессором зоологии в Массачусетском технологическом институте. Но в последней игре он нарушил все свои правила. Он сделал профессиональную ставку, абсолютно публичную, — и хотя эта ставка была самой нерискованной из тех, какие он когда-либо делал, выигрыш Тэтчер получил такой, какого у него не было за всю жизнь.

Карьера Тэтчера Редмонда достигла своего пика, когда ему исполнилось пятьдесят девять. В свет вышла его последняя публикация — книга под названием «Человеческий фактор». Он сорвал свой джек-пот. Эта книга получила две престижные награды. В частности, только вчера он стал обладателем премии Теттериджа за труд в области популяризации науки.

Если бы удача сопутствовала ему и дальше, он мог бы получить грант Мак-Артура в полмиллиона долларов, больше известный как «грант гениев». Объявление лауреатов должно было состояться через несколько недель. И хотя, по идее, имена номинантов должны были быть засекречены, он знал, что бумажку с его именем, так сказать, бросили в шляпу.

А если бы все получилось с грантом Мак-Артура, тут уж оставалось рукой подать до Пулитцеровской премии.

На протяжении многих лет Тэтчер публиковал сухие, безопасные и совершенно неинтересные труды, посвященные генетическим корреляциям между плодовыми мушками и связанной с ними фауной. Никто бы сроду не стал читать эти работы, кроме считаных десятков коллег и нескольких сотен его студентов. И тогда Тэтчер решил рискнуть. Он сделал ставку на то, что ничто не будет оплачено так щедро, как роль, в которой неученые мечтают увидеть ученых. Честность и даже знания здесь были совершенно ни при чем.

На самом деле Тэтчер подозревал, что даже самые честные из ученых, игравшие в эту игру дольше него, делали это, по крайней мере хотя бы отчасти, из циничного интереса, учитывая высокое вознаграждение и то, как легко оно добывается.

Море грантов, гонораров, наград, договоров на издание книг, авторские отчисления, не говоря уже о популярности, славе и возможностях для карьеры, — все это затягивало, грело и влекло к себе ученых, Желающих поделиться своим экспертным мнением, в особенности с правительством или массмедиа, и таким образом придать наукообразие насущной теме. В этой теплой водичке плавать было уютно, она манила к себе как честных людей, так и нечестных, как идеалистов, так и прагматиков. Тэтчер сожалел только о том, что не нырнул в эту воду раньше.

После того как на него внезапно обрушилась слава, Тэтчер стал ловить себя на том, что все охотнее высказывается по абсолютно разным темам и получает от этого настоящее удовольствие. Пока он отзывался эхом на самые модные направления в науке, у него не было отбоя от приглашений и щедрых вознаграждений.

Тэтчер отлично знал, как популярно сегодня клеймить влияние деятельности человека на окружающую среду, поэтому и решил написать книгу в дань моде, причем в таком ключе, чтобы все его коллеги в сравнении с ним выглядели трусами и ренегатами. И его стратегия сработала. Сработала блестяще.

Поскольку Тэтчер прекрасно отдавал себе отчет в том, что ступил в нишу, которую многие из его соратников уже заняли раньше, он решил обосноваться на верхушке пищевой цепочки и привлечь как можно больше внимания ненаучной публики, которая, как он успел заметить, является подлинным двигателем прогресса в его профессии. Редмонд понимал, что долго продлиться это не может. Поэтому он собирался посветиться какое-то время, получить желаемое и вовремя смыться, чтобы потом безбедно пожить в Коста-Рике. Тэтчер уже знал, какой дом хочет купить. Его совершенно не волновало, что он может навредить академическому миру и даже делу охраны окружающей среды, и это обстоятельство ему очень помогало. Даже наоборот: после всех тех лет, когда он бесплодно трудился на своем поприще, где его не узнали и не оценили, он испытывал некоторый злорадный трепет, задумываясь о такой возможности.